«Время не имеет власти над величием всего, что мы пережили в войну»
Маршал Жуков Г.К.
***
Передо мною на столе лежит небольшая, пожелтевшая от времени, картонная книжечка с потертыми уголками. На развороте – слева портрет Сталина, справа чётким типографским шрифтом отпечатан приказ Верховного Главнокомандующего от 26 июня 1945 года об объявлении благодарности участнику парада победы Холодову Н.К. – моему тестю, служившему в составе Первой мотострелковой ордена Ленина Краснознаменной дивизии НКВД им. Ф. Дзержинского. Ему, прошедшему всю войну, было что вспомнить и что рассказать и о том знаменитом параде, о той войне, но при мне он чаще упоминал, как в Прибалтике, где воевал с «лесными братьями», научился пить пиво, предварительно разбив в бокал пару сырых яиц. Получив на предприятии на День Победы традиционный конверт с деньгами, он всякий раз покупал цветы и одаривал встречаемых по дороге домой женщин, оставляя два самых красивых букета для жены и дочери. Жил скромно, трудился на производстве и особых привилегий от властей не имел, да и не просил никогда ничего для себя. Живым с войны вернулся и хорошо!
***
Мой отчим – Чебыкин В.К. закончил воевать в Вене, где так же был парад победы войск союзников. О войне тоже говорить не любил и награды никому специально не демонстрировал. Зато о столице Австрии вспоминал с восхищением и любовью! До конца дней своих помнил он и адрес той молоденькой фрау с улицы Фляйшмаркт, к которой молоденьким лейтенантом бегал на свидания и из-за которой отсидел в лагерях на Колыме восемь с половиной лет. В конце концов, в пятьдесят третьем его реабилитировали, судимость сняли, орден и медали вернули. Долгие годы провисели они на потертом бостоновом пиджаке в шкафу, как напоминание о том «цветущем и поющем» ярком Мае. «Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай», – он так любил эту песню! Если случалось её слушать, глаза старого солдата наполнялись такой неподдельной грустью, что у меня невольно комок подкатывался к горлу. Однажды за праздничным столом я решился задать ему банальный дурацкий вопрос, какой обычно задают в конце интервью начинающие журналисты:
– «Если бы была возможность переписать всю жизнь сначала, вы бы вычеркнули из неё тот ваш австрийский роман»?
Он ничего не сказал, а только усмехнулся в ответ, но по выражению его лица я понял: ни о чём он не жалеет. Это была его молодость, его любовь, а женщина, фото которой ему каким-то чудом удалось сохранить, действительно выглядела очень красивой.
И была весна, и шальной, победный месяц Май шагал по Европе...